Суббота. Перевалило за полдень. Выхожу из электрички, сдаю расшалившегося ребенка мужу и топаю к назначенному месту встречи. Погода морозная, облачно. Надеясь сберечь силы, жду хоть какой-то наземный транспорт, но ничего не попадается. Иду к цели, но постоянно оборачиваюсь назад, надеясь на чудо. И чудо не заставило себя ждать!

Мимо меня по проезжей части на велосипеде типа “десна” проезжает пышная женщина. Полные коленки неуклюже и мерно поднимаются к рулю, виднеются в складках длинной юбки. Она сосредоточена, и, кажется, немного смущена своим положением. Ей бы лебёдушкой плыть по земле, а не участвовать в веломарафонах. Думаю, она разделяет мои мысли на сей счет, но, какая-то тайная цель не позволяет ей поступить иначе. Смотрю на нее еще раз, внутренне умиляясь несоответствию ее изящного и одновременно обстоятельного образа (короткое пальто, павло-посадскикй платок, юбка в пол) и задорного подросткового велосипеда. Тихонько похихикивая, иду дальше, безуспешно пытаясь придумать мотив такого лихого путешествия.

Ловлю себя на излишне расслабленном настроении, меняю ход мысли, пытаюсь собраться, найти хоть какие-то опоры в себе, в своей голове перед грядущей встречей. Ищу и не нахожу.
И это оказалось самым правильным. Идти не подготовленным. Без оружия. Без доспехов. Просто наблюдающим. Вежливо, возможно, сочувствующе, но не жалостливо, ибо это унизительно, да и глупо.

Нашла нужный адрес. Звоню в дверь, открывают. Спускаюсь по тускло освещенной лестнице на цокольный этаж. Кисель из суетных мыслей в голове загустевает и начинает кипеть и пениться. Страшно. В темноте лестничного пролета виднеется светлый прямоугольник двери, в котором появляется человек. Увы, рефлексы сильнее человека - я испуганно отпрянула назад. В голове бешено работает машина. Проведя первичную аналитику, эта машина опознает в человеке бездомного и настойчиво предлагает бежать. Бежать без оглядки! Пока я борюсь с собой, мы смотрим друг другу в глаза, каждый перебирая свои доспехи. Если бы взгляды было слышно, то состоялся бы примерно такой диалог.

Я: Внимание! Внимание! Всем системам! Бездомный прямо по курсу! Повторяю! Прямо по курсу! Опасность! Опасность! Опасность!
Он: О! Какая благополучная девочка. Вся такая опрятненькая, в хорошенькой курточке. И, видно, боится меня. Глупая, я же не кусаюсь. Да хотя кто я?.. Бомж вонючий, не человек. Правильно боится. Другого и не заслуживаю.
Я: Стоп! Он расстроился. Да, сначала напрягся, что его опознали бездомным, была видна мучительная боль от этой униженности, будто пытают. А потом горечь. Тоска, в которую он начал проваливаться. И дистанция. Мол, не переживай, чистенькая девочка, я свое место знаю. Хм.. А он милый. И, кажется, нестрашный. Глаза такие живые. Говорящие. А давай-ка ему улыбнемся. Вдруг поможет переубедить? Ведь я так не думаю. По крайней мере стараюсь не думать. Хотя и шаблоны очень сильны.
Он: Ух, ты! Улыбнулась! Мне? Правда? Она меня видит?!.. Ого-го себе!.. Да я вообще-то ничего, вполне себе такой мужчина. А как по мне девчонки в школе сохли! Если бы ты знала!.. А кудри какие были!.. Они и сейчас есть, пусть с сединой, но все же есть. Ах, чертовка!.. Хороша!..
Я: Ой!.. (легкая паника) Неловко как!.. Мне строит глазки бездомный!.. Хотя какой он бездомный?.. Вполне симпатичный мужчина. И глаза очень красивые, теплые, озорные даже. Можно улыбнуться чуть увереннее, как другу. Чтобы и дистанция была, и чтобы дружелюбие осталось.
Он: Ого! Улыбается как равному. Мне! Мммм… Да я еще, значит, вполне себе. Тара-парам!.. Пойду-ка чаю налью.

И вот так, поболтавшись в воздухе, наши чаши весов, на которых мы взвешивались, примерно уравнялись. И хотя я сейчас пишу про равенство, но на протяжении всего посещения этого места, меня не покидало чувство, что я девочка на утреннике, в котором собрались какие-то мудрецы, очень сильные и опытные люди. И я, правда, девочка. Наивная, ничего в жизни не видевшая. И мне спокойно и хорошо на этом месте. Ни чуточки не обидно. Ведь это правда. Я это четко чувствовала и знала.

Перебирая памяти этот день, я удивлялась этому ощущению. Бездомные = мудрецы? Да они наркоманы, алкашня, бывшие “сидельцы” и прочий сомнительный сброд, которого стоит опасаться и избегать. Ведь в этом же есть правда тоже. Ответов на это несоответсвие я нахожу несколько.

Во-первых, я стеснялась на всех смотреть. Делала это украдкой, чтобы не побеспокоить, не смутить (ни себя/ни их). Я же не в зоопарк пришла! Возможно, не всех разглядела.

Во-вторых, среди сидящих в комнате были и довольно ожесточенные люди, держащие дистанцию на пушечный выстрел, не приручаемые, осторожные. Это нормально. Они знают что такое выживать. Почем фунт лиха. Но это не убирало чувство их внутренней силы, правды. Да, они правы. Они честны, потому что лишены иллюзий, в которых постоянно пребывает человек домашний. Этих иллюзий много, они разные. Думаю, какие-то вы и сами сможете назвать. Например, иллюзия безопасности / предсказуемости.

В-третьих, название места и сама суть движения определяет аудиторию. “Друзья на улице”. Там, правда, были дружеские посиделки.

Заходя в светлую и теплую комнату я отметила для себя душевную и легкую атмосферу, которую не припомню даже на посиделках с домашними. Я, как человек непоходный, могу себе представить нечто подобное возле костра, в горах, после долгого и трудного перевала. Когда все хорошо потрудились, преодолели многое, а теперь возле жаркого костра попивают душистый травяной чаек из жестяной побитой кружки, хлопают по себе, отгоняя комаров, подчушивают друг над другом, травят байки или молча любуются звездным небом. И так хорошо тебе, и, кажется, что жизнь прекрасна, и зла, несправедливости в мире быть не может.

Конечно, в первые несколько секунд я растерялась: неловкость ситуации, множество сканирующих меня взглядов - в упор, боковым зрением, спинным мозгом, не глядя. В эти доли секунд я восхитилась и огорчилась одновременно. Восхитилась выученностью, похожей на чутье зверя, по которому он распознает охотника. Огорчилась тому, что пришлось пережить этим людям, чтобы эту выученность приобрести.

Подошла представительница площадки, стала рассказывать про проект. Искренне, просто и взволнованно. Я постояла-постояла, подумала-подумала, позакатывала глаза, а потом сдалась и сказала, что я буду плакать, не обращайте внимания, говорите дальше.

Отчего вздумалось плакать? От тепла. От искренней заботы. От любви. Ребята, там такой концентрат любви, которого я не припомню. Там было тепло и телу, и душе. Извините, если вам покажется, что я тут сижу и все идеализирую. Я сама в недоумении от того, что увидела, услышала. Не к тому я готовилась, когда шла туда.

Мы стояли втроем и разговаривали. Я, представительница площадки и женщина-волонтер, пришедшая договорится о том, что она будет стричь бездомных. Стояли и говорили. Про проект. Про грант, который дал возможность осуществить задуманное. Про идеи и планы. Про людей. Про устройство помещения и планы по его развитию. Про помощь других волонтеров. Про все-все-все и тут… встает смущенный мужчина азиатской внешности, с рукой в белоснежном гипсе (свежий? или тут за ним так ухаживают? - я так и не поняла) и говорит: “а можно я вас сфотографирую?”.
(!!!!!!)

Простите за занудство, но в этом было столько любви, тепла, захлестывающей его нежности, что я в начале оцепенела просто. Мне показалось, что этой фразой он нас всех обнял крепко и с любовью. И, пока мы все (для меня это было как во сне) выстраивались в кадре, фотографировались со всеми желающими, звали новых людей в кадр, улыбались, шутили, передавали телефоны, чтобы нас сняли еще с вновь подошедшими, я все думала и думала о нереальности происходящего, которое вот сейчас, в данную минуту вокруг меня свершается.

А еще, думала о том, что для этих горемычных людей мы, три совершенно чужих человека, оказались такими значимыми, такими любимыми, родными, что нас нужно было запечатлеть в памяти своей маленькой и простенькой нокии, чтобы потом, на холодных улицах, в голоде и темноте, посмотреть на расплывчатые отражения лиц нескольких незнакомых людей, которые пришли поучаствовать в их горе. Ничего еще не сделали. Ничего не пообещали. Ничего кадринально не изменили. Просто пришли. Откликнулись. Были заинтересованы в судьбе этого незнакомого азиата, которых в многомиллионной Москве тысячи и тысячи.

И пока мы фотографировались, происходили еще диалоги и диалоги, глаза в глаза, от сердца - к сердцу. Мужчина, которого я не сразу раскусила, он - бездомный или странно одетый юрист, приходящий сюда помочь этим бедолагам? Короткий взгляд, мой изумленный вопрос - неужели и вы, такой опрятный, приличный, такой красивый, и вы тоже бездомный?! - Грустные голубые глаза подтопила горечь и боль. “Да, и я. Я не думал, что так может быть. Я из приличной семьи. Я многое могу! А меня.... Меня вот так... на помойку. Я бы вам все-все рассказал. Хотите? Вы умная, тонкая, сочувствующая. Вы услышите, поймете. Ах, знали бы вы как я хочу оправдаться! Как это невыносимо, так жить! С таким плевком в душе! Как это мучительно больно!”.

И после этой массовой фотосессии, с меня слетели доспехи защиты, презрения и дистанцирования, которые на уровне рефлексов прошиты в любом домашнем человеке, который не обременял себя подобным выходом из зоны комфорта. Слетели доспехи и еще шире открылись глаза. И тут...
Я увидела вполне обаятельного дедушку, похожего одновременно на царя из детских сказок и кота, объевшегося сметаны. Он деловито и довольно топорщил свою коротенькую бороду и раздувался все больше и больше от внимания прекрасной и тонкой кареглазой девушки, внимательно его слушавшей.

Я увидела юную восторженную девчушку, лет 13-14. Гибкую, легкую, только что вынырнувшую из толстенной книги, которую она с упоением читала. Мечтательно обводя комнату глазами, она была где-то там, в выдуманных и прекрасных мирах. Носик кнопочкой, прямая черная челка, распадающаяся на пряди над сияющими карими глазами. Только нелепая бежевая шапка, толстые слои бесформенной одежды напоминали о ее настоящей реальности. Она сидела в дальнем углу, в окружении мужчин. Маленькая, хрупкая девочка, неведомым образом оказавшаяся на улице. Минутой позже, уже вернувшись в этот мир, она уже была другой. Усталость и опыт бездомной жизни стали заметны на лице. Вместо девочки на стуле сидела женщина лет 35-40, глубоко задумавшись о чем-то своем. Ее охраняла суровая стая мужчин, таких же как она беспризорных, ничейных, как она, готовых сражаться за своего собрата не на жизнь, а на смерть.

Я увидела, что сухая и тонкая женская рука, сияющая своей белизной, может без колебаний пожать протянутую ей, черную от грязи мужскую руку.

Я услышала, как на отчаянное заявление “да вы знаете сколько лет-то прошло?!.. это ж с шестьдесят четвертого!.. кто ж эти документы найдет?” соцработник имеет смелость сказать “ой, да что там шестьдесят четвертый!.. и более старые документы находили. все найдем, не переживайте! все сохранилось!” А со стороны видно, что она тоже внутри ужасается этому сроку, но не показывает это, как и то, что придется очень хорошо потрудится, чтобы раздобыть обещанное.

Я увидела, что в списках на кинопросмотр первым стоит “Пролетая над гнездом кукушки” . Отличный выбор! фильм про силы и мужество для борьбы с системой, с безумием, которым ты окружен. А следующий в списке, знаете какой? "Максим Перепелица".

Я увидела, что билеты в театр расписаны среди желающих. И один из спектаклей, куда пойдут наши бездомные друзья, это “Маленький принц”.

Среди бездомных есть разные люди. Как и среди домашних. Разные, разные люди. В Домике Друзей на улице я нашла тех, для кого хочется вязать. Уверена, среди получателей будут разные люди, но для тех, кого я там видела, очень хочется устроить настоящий новогодний праздник с прекрасными подарками. Поможете это сделать?.. :)

#хурмамосковская #хурма #ввязывайтесь
#хурмамосковская_хроники #вязальныймарафон
#самыйтеплыйпроектхолодногогорода #knitting #knittinglove